Музыкальная гостиная

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?!

Летит, летит по небу клин усталый -
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый -
Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Я сегодня до зари встану,
По широкому пройду полю,—
Что-то с памятью моей стало,
Все, что было не со мной, помню.
Бьют дождинки по щекам впалым,
Для вселенной двадцать лет — мало.
Даже не был я знаком с парнем,
Обещавшим: "Я вернусь, мама..."

Припев:
А степная трава пахнет горечью.
Молодые ветра зелены.
Просыпаемся мы — и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.

Обещает быть весна долгой,
Ждет отборного зерна пашня...
И живу я на земле доброй
За себя и за того парня.
Я от тяжести такой горблюсь,
Но иначе жить нельзя, если
Все зовет меня его голос,
Все звучит во мне его песня.

Припев:
А степная трава пахнет горечью,
Молодые ветра зелены.
Просыпаемся мы — и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.

Припев.

Клубились яростно метели
По сталинградской по земле,
Дымились потные шинели,
И шли солдаты по золе.
И танк в сугробе, как в болоте,
И бьют снаряды по броне...
Снежинки таяли в полете,
Как ветки с листьями в огне,
И падал в битве человек
В горячий снег, кровавый снег.

Смертельной битвы этой ветер,
Как бы расплавленный металл
И жег, и плавил всё на свете,
Что даже снег горячим стал.
И за чертой последней, страшной,
Случалось, танк и человек
Встречались в схватке рукопашной,
И превращался в пепел снег.
Хватал руками человек
Горячий снег, кровавый снег.

Опали белые метели,
Цветами стали по весне.
Большие годы пролетели,
А я всё сердцем на войне,
Где отпевали нас метели,
Где в землю многие легли,
А дома мамы поседели,
У дома вишни зацвели.
А у меня в глазах навек –
Горячий снег,
кровавый снег...

Стучи, стучи, наш молоток сапожный,
У нас работа спорая идет.
Стучи, стучи, как в грозный час тревожный
Стучит в бою «максимка»-пулемет.
У нас одна дорога фронтовая,
На ней слышны знакомые шаги.
Иди вперед, боец, не уставая,
Тебе с душой чинили сапоги!

Носи, носи, не снашивай,
А делал кто — не спрашивай,
Но помни, где увидеть довелось.
Ходи — гуди подошвами,
Подборами хорошими,
Ведь в каждом деле нужен гвоздь!
Ведь в каждом деле нужен гвоздь!

Как вспомню, вспомню очи голубые —
Дивчина к сердцу здорово пришлась.
Бывают у других «любви» — простые,
У нас любовь от туфель началась.
Я починил ей туфельки по моде,
И, отдавая, к дому проводил.
Поговорил, конечно, о погоде
И в тот же вечер страстно полюбил.

Носи, носи, не снашивай,
А делал кто — не спрашивай,
Но помни, где увидеть довелось.
Ходи — гуди подошвами,
Подборами хорошими,
Ведь в каждом деле нужен гвоздь!
Ведь в каждом деле нужен гвоздь!

В бою бывает многое такое,
Что не сказать, пером не описать:
Лежал с простреленной боец рукою,
Когда к нему стал немец подползать.
Хотел стянуть он сапоги с подковкой,
И за каблук уж было подтащил,
Когда боец подковкой — по винтовке,
И сапогом — по морде что есть сил!

Носи, носи, не снашивай,
А делал кто — не спрашивай,
Но помни, где увидеть довелось.
Ходи — гуди подошвами,
Подборами хорошими,
Ведь в каждом деле нужен гвоздь!
Ведь в каждом деле нужен гвоздь!